На родине Бабы-Яги

Монастырь (http://www.cultinfo.ru/kirillov/museum/index.htm) был основан в 1397 году монахом Кириллом - настоятелем московского Симонова монастыря, учеником и последователем Сергия Радонежского. Белозерье располагалось на перекрестке крупных водных путей, ведущих с Волги и Северной Двины на Новгород, и Москва поняла, что здесь было бы неплохо иметь базу для дальнейшего наступления на последний. Кирилл остановил свой выбор на небольшом пригорке в лесу у Сиверского озера, где поставил деревянный крест и выкопал простую землянку. Скоро к Кириллу начали стекаться монахи и крестьяне. Затем новоявленная братия упросила Кирилла срубить церковь. “Сами собой”, как повествует легенда, пришли плотники — артель древоделов и поставили церковь Успения.

В монастыре строго соблюдалась феодально-церковная иерархия. По уставу, введенному Кириллом, “в церкви никто не смел беседовать и никто не должен был выходить из нее до окончания службы”. К евангелию и причащению подходили только по старшинству; иерархия соблюдалась и при трапезе, место за столом отводилось каждому соответственно его положению. Вся переписка строго контролировалась самим Кириллом, к которому приходили письма, и он лично передавал их по назначению. Он требовал беспрекословного подчинения; все недовольные изгонялись. В его грамоте к Можайскому князю Андрею Дмитриевичу, владевшему Белозерьем, примечательны слова: “Да будут изгнаны из монастыря ропотники и раскольники, которые не захотят игумену повиноваться ... дабы и прочая братия страх имела”.

Здесь никогда не бывали враги Руси

Оказывая духовную поддержку московским князьям и царям в укреплении их власти, монастырь пользовался их особым покровительством. Это выражалось в многочисленных жалованных грамотах на землю, в различных привилегиях и льготах. Монастырь непомерно богател. Самым щедрым за всю монастырскую историю жертвователем был Иван Грозный, который связывал свое рождение с молитвами белозерских старцев. Царь неоднократно приезжал в монастырь, где для него были построены кельи, в которые он присылал утварь и иконы из Москвы. Перед смертью он принял пострижение именно в этот монастырь.

К середине XV века Кирилло-Белозерская обитель — крупный феодальный и культурный центр, получивший широкую известность на Руси. Интересны в этом контексте слова патриарха Никона о военном значении русских монастырей. Говоря о том, что в России около трех тысяч обителей, Никон отметил три самых богатых монастыря; “Первый монастырь святой Троицы, он больше и богаче остальных; второй ... известный под именем Кирилло-Белозерского, он больше и крепче Троицкого... а третий монастырь Соловецкий”.По своему политическому и духовному влиянию Кирилло-Белозерский монастырь также уступал только подмосковному Троице-Сергиеву. Этой активной позиции монастыря начало положил сам Кирилл, происходивший из близкого в великокняжескому дому московского боярского рода Вельяминовых. Кирилл состоял в переписке с сыновьями Дмитрия Донского, обращался к князьям с наставлениями.

Сейчас монастырь принадлежит государству. В 1997 году на 600-летие основания монастыря в безвозмездную аренду Русской Православной Церкви были отданы отдельные постройки. Поэтому монастырь снова становится действующим, братия состоит из настоятеля игумена Кирилла (тезки основателя монастыря!) и нескольких (говорят, правда, что всего двух?!) послушников. Огромная территория содержит как бы два отдельных монастыря – Старый и Новый, если можно назвать “новыми” стены XVII века. За все время своего существования врагу, порою годами осаждавшему крепость, не удалось в нее ворваться. Это и неудивительно. Стены длиной свыше полутора км, шириной в несколько метров и толщиной в полтора метра поистине неприступны. В нижнем ярусе стен Нового Города можно увидеть тюремные кельи (монастырь долгие годы был местом заточения). В монастыре много разнообразных построек XVI-XIX веков, скомпонованных, тем не менее, в замечательно продуманные ансамбли. В монастыре также находятся деревянная церковь Ризположения, перевезенная из села Бородавы, 1485 г. и ветряная мельница из дер. Щелково Вологодской обл. XIX в. Впечатляют виды на монастырь с озера.

Между Новым и Старым Городом расположены - Святые Ворота (1524 г) - старейший элемент укреплений монастыря -. Любопытно, что ворота состоят из двух арочных проездов разного размера. Над ними - надвратная церковь надстроенная в 1572 году на вклад сыновей Ивана Грозного.

В Кирилло-Белозерском монастыре находится одна из лучших в России коллекций икон прошлых веков. До наших дней почти полностью дошел иконостас Успенского собора, современный его постройке, что является уникальным фактом в истории русского искусства. К сожалению, древние иконы этого иконостаса теперь разрознены. Из 60-ти уцелевших икон 33 находятся в Кириллове, а остальные - в Русском музее, Третьяковке и Музее имени Андрея Рублева. Жаль, что будучи вывезены в Москву и Петербург на реставрацию, иконы так и остались в центральных музеях страны.

Старинная монастырская пословица гласит “Кирилловский поклон девяти пяденей с хвостом”. После осмотра монастырских построек и купания в Сиверском озере уже хотелось ехать, но Штурман наложил право “вето” и свернул в музей монастыря, мотивируя тем, что в нем-де недавно был сам Президент России. Такое “серьезное” основание было признано существенным и мы, вслед за немецкой группой, прибывшей на теплоходе, пошли по залам архимандридского корпуса.

В музее оказалось очень много интересных экспонатов. Предметы церковной утвари, вырубленный лично основателем монастыря монахом Кириллом деревянный крест (якобы излечивающий от зубной боли), царская охранная грамота на беспошлинную ловлю рыбы братией монастыря, ключи от огромных замков, каждый со своим собственным секретом, редкие старопечатные и рукописные книги главным образом Евангелия (это была самая большая библиотека Древней Руси, по сведениям XVII-го века в библиотеке монастыря хранилось 1897 книг), кресло, изготовленное руками лично патриарха Никона, уникальные иконостасы XV-XVII веков. В монастырь в воспитательных целях ссылались на исправление на 3-6 месяцев служители церкви со всей России – “за нетрезвость и непристойное поведение”. Интересен реестр заключенных - около 40 колодников начала 18 века (“солдата Семена Софронова за непристойные слова на государя держать в закованных кандалах во всякой черной работе до скончания живота своего неисходно”).

Тем временем, небо затянуло тучами и пошел “порной” (хороший (вологодск.)) дождик. Для наших обгорелых рук он был в чем-то спасением. Прямо под ним пошли на Горицы.

Действующий Воскресенский Горицкий девичий монастырь, основан на реке Шексне в 1544 году теткой Ивана Грозного княгиней Евфросиньей Старицкой, ставшей через 25 лет одной из первых его узниц, изрубленной и утопленной в Шексне опричниками по приказу родного племянника. Он расположен в 4-х километрах от основной трассы из Кириллова на Белозерск; однако на этом незначительном ответвлении два очень сложных спуска и подъема, преодолеть которые в седле можно только на велосипеде с хорошим отношением передач, либо при значительной физической подготовке. Либо тем, либо другим мы обладали. Наверно и название “Горицы” происходит от слова “горы”. Вместе с тем, не посетить место заточения многих знатных женщин из высших кругов древней Руси (две последние супруги царя Ивана Грозного - Анна Колтовская и мать погибшего в Угличе царевича Дмитрия Мария Нагая, царевна Ксения Годунова и др.) было бы, наверное, неправильным (см. интереснейшую историческую справку (http:/kirillov.pskovciti.ru/goritsi/svedeniya.htm.)

Подвижническими усилиями небольшого числа монахинь, в частности настоятельницы матушки Евфросинии, монастырь медленно восстанавливается. В нем в известное время было разрушено почти все: кельи, хозяйственные постройки, пришла в упадок и основная Введенская церковь. Варварски уничтожено кладбище, двухсотлетние надгробные плиты свалены в кучу! В монастыре до недавнего времени даже проводились дискотеки! Остается только надеяться, что это святое место вскоре обретет своих небесных покровителей и усилиями русских женщин поднимется из руин.

Вернувшись на основную трассу, быстро пошли по неширокой хорошей асфальтовой дороге к переправе через Шексну - у нас оставалось немного времени до прогнозируемого окончания ее работы. И вдруг после указателя налево “Белозерск” сходу “влетели” в жуткую грунтовку, достойную отдельного описания.

Грунтовки бывают разные – лесные, полевые, укатанные, улучшенные и пр. Каждый турист, путешествующий верхом на велосипеде, расскажет Вам кучу трагических историй про грунтовки российской глубинки. Но эта отличалась двумя основными особенностями. Во-первых, она, по всей видимости, проектировалась в довоенное время специально против возможных десантов немецких мотоциклистов и велосипедистов, так как была насколько хватало глаз невероятно плотно усыпана острыми каменюками. Во-вторых, на ней было столько пыли XV-XX-ого веков, что после проезда любого транспорта, включая гужевой, поднималась жуткая пыльная туча, просто застилающая небо. При этом период просветления тучи составлял десятки минут, потому что с точки зрения “рационального наблюдателя” (каковыми мы и являлись), пыль эта совершенно не рассеивалась. Если бы мы абсолютно строго руководствовались указаниями выпускающих в веломаршрут комиссий (обычно в туристических книжках пишут: “запрещается движение ночью и в условиях плохой видимости”), то должны были бы остановиться немедленно и навсегда: видимость была просто никакая, а вечер уже подступал. Но надо было ехать.

Глаза боятся, а ноги делают…. И наша группа обреченно пошла на штурм.

Не пылить , пехота!

Следующие почти 15 км были временем испытаний, подвигов и неприкрытого велосипедного героизма. Буквально через десять минут с начала движения мимо нас на большой скорости один за другим с небольшим временным отрывом прошли 3 лесовоза, создав “надежную” пыльную завесу. “Не пылить, пехота!” – кричала конница старой русской армии, обгоняя месивших грязь по колено пеших солдат. Фраза оказалась исключительно современной и в наши дни! Кашляя и чихая, мы ехали почти наугад, с трудом не “давая кувырколлегию” (упасть, полететь торчмя головой - см. Словарь пословиц русского народа В. И. Даля). Доктор все время вспоминал про себя любимую фразу из теории вероятности “событие произойдет почти наверное” - так вот вероятность прокола камер колес была именно такой. При этом каждый из участников маршрута стал как бы типовой всепогодной системой искусственного интеллекта: оперативно распознавал ситуацию (насколько остер торчащий в 30 см от переднего колеса камень?), в режиме реального времени анализировал варианты (остановиться? наехать? объехать? тормознуть? подпрыгнуть?), прогнозировал возможные последствия (проколюсь? вылетит спица? упаду? пронесет?) и принимал единственно правильное решение – наезжал, тормозил, объезжал, подпрыгивал… Может быть именно благодаря всей этой напряженной умственной работе проколов и не случилось… Пользуясь случаем, кстати, наша группа выражает искреннюю благодарность водителю автомашины ГАЗЕЛЬ, государственный номер Р819ко35RUS Галашвили Тимуру Георгиевичу, а также еще одной безвестной женщине лет 35 за то, что проезжая по этой дороге и увидев нас, они существенно снижали скорость, тем самым ограничивая тучу поднимаемой пыли до разумного минимума. Группа выражает также готовность в любое время дня и суток дать по физиономии остальным водителям, которые проносились мимо на огромных скоростях и создавали невыносимые условия нашего путешествия.

Вело-вода-вело (у паромной переправы)

Наконец мы добрались до паромной переправы через реку Шексну, очень широкую в этом месте. Переправа, кстати, оказывается называется “междубережный телепортатор”. Настоящим хозяином телепортатора безусловно был облезлый, немолодой, голодный пес по кличке Боцман. Он внимательно пронаблюдал как мы, в ожидании парома, купаемся, обнюхал велосипеды, с достоинством отказался от предложенного пряника и сел на краю причала, уставив глаза в противоположный берег, с тоскливым ожиданием очередного прибытия родного парома. По его приходу пес совершенно привычно вскочил на корабль, сел мордой впереди, хвостом сзади и, таким образом, “возглавил” переправу на другой берег.

Еще с пол-километра на другом берегу Боцман нас сопровождал по своим владениям и, убедившись в наших мирных намерениях, отстал.

Завершение очередного этапа

Характер дороги между тем не изменился. Мимо исправно пылили машины, поддерживая “условия полупустыни”. Вместо обещанных девяти километров мы “упирались” еще добрых двенадцать, пока не увидели, что за идущей навстречу машиной нет надоевшего шлейфа. Это означало долгожданный асфальт.

Справа показалось Белое море и параллельно идущий Волго- Балтийский канал (Волго-Балт). Лучшее место для ночлега трудно было бы и найти. Тем более, что в этот третий день путешествия мы прошли уже 72 км, вращая педали 5 часов 19 минут и передвигаясь со средней скоростью 12.4 км/час (максимальная 47 км/час – с горки в Горицах с торможением для безопасности).

На Белом озере великолепны северные закаты и восходы. Утро было прекрасным. Поехав за водой в деревню, Доктор неожиданно был вознагражден полуторалитровой бутылкой парного “тпрутя” (молочко(вологодск.). Мамка, дай тпрути. –Родной, обожди, вот коровушку подою, так и дам J ) утренней дойки, инициативно предложенной местным жителем, просто идущим по деревне в этот ранний час.

Скоро въехали в Белозерск (http://towns.ru/towns/belozersk.html)

Белозерск находится на берегу Белого озера, давшего городу свое имя. Основывать свои селения на берегах озер - давняя привычка славян. Белозерск - один из древнейших городов России. Первое упоминание об этом городе в летописях относится к 862 году. По преданию, согласно летописи, городом правил один из братьев Рюрика, основателя династии Русских царей Рюриковичей-князь Синеус. В древности белозерский край, богатый рыбой, зверем и медом, принадлежал киевским князьям. После смерти киевского князя Ярослава Мудрого в 1054 г. город перешел к его сыну Всеволоду и до 13 века входил в Ростово-суздальское княжество. В 1238 году Белозерск становится центром независимого княжества. Он быстро богатеет, приобретает известность по всей Руси. Интересно, что город дважды переезжал: со своего первоначального места, северного берега озера, сначала был перенесен к истоку Шексны, а в 14 веке возродился уже на южном берегу, где стоит и поныне.

Два трудных периода подорвали значение города. В 1352 году страшная эпидемия "моровой язвы" истребила практически всех жителей. И в 1612 году польско-литовские войска заняли и разорили город, после чего он уже не смог возродиться, как прежде. Этому в большой мере способствовало и изменение в петровские времена геополитической обстановки, сделавшее весь Север чуть ли не задворками Руси.

Белозерск еще часто называют городом деревянной сказки. Судьба как будто пыталась сохранить город в его первозданном облике. Город не был местом боев во время Революции и Отечественной войны, не стал "комсомольской стройкой" или "гигантом индустрии". Большей частью город застроен деревянными довоенными и даже дореволюционными домами. Следует отметить высокую сохранность памятников старины и просто старых северных изб Белозерска. В центре города сохранились целые кварталы деревянных домов - вероятно, это одна из крупнейших "коллекций" в России. Для людей, интересующихся жизнью в российской глубинке, этот город предоставляет отличную возможность попасть в самую ее середину и увидеть ее такой, как она есть.

Во времена Ивана III в Белоозере ( так раньше назывался Белозерск) был сооружен мощный земляной вал высотой до 30 метров, на которой возвели деревянную крепостную стену с 8 башнями. Километровый земляной вал сохранился до нашего времени и является исторической достопримечательностью города.

Древнейшим из архитектурных сооружений Белозерска является церковь Успения, построенная в 1553 г. по приказу Ивана Грозного.

У Белозерского Кремля

В 70-х годах XVII века по велению царя Федора в центре земляной крепости был построен величественный Спасо-Преображенский собор. Большой интерес представляет его резной деревянный иконостас.

Основным занятием жителей города издревле было рыболовство. Это нашло отражение и в гербе города, на котором было изображение двух стерлядей и старинной ладьи.

Со строительством Мариинской системы и прокладкой Белозерского канала в жизни города начались серьезные изменения. Белозерск становится столицей мариинских бурлаков.

Для Белозерья традиционным было плетение кружев и в конце 19 века Белозерск славился, как один из главных центров кружевоплетения.

С городом также была связана жизнь поэта Сергея Орлова, певца Великой Победы, автора знаменитого стихотворения "Его зарыли в шар земной…"

Мы с огромным удовольствием погуляли по главной достопримечательности Белозерска - Кремлю, окруженному крепостным валом. Даже теперь, когда валы несколько осели, они, совместно с остатками рва, который ранее окружал город, все равно оставляют ощущение грандиозности. С вала открывается великолепный вид на старую часть города и Белое озеро, которое подобно морю – на нем бывают сильные приливы и отливы, иногда дует сильнейший ветер.

На крепостном валу Белозерска

В Кремле мы зашли также в небольшой краеведческий музей "Человек и озеро", где обнаружили незамысловатую, но бережно собранную одним отставным военным горожанином историю города и его выдающихся жителей. Здесь только в одной семье, например, было 4 брата-изобретателя в области военной техники, удостоенных Государственных и Сталинских премий!

Внутри Кремля оказался интересным и Спасо-Преображенский собор-музей, построенный в 1668-1670 гг. Собор увенчан пятью главами с традиционными "луковками". Однако его интерьер совершенно необычен для российских храмов. В нем множество деревянных скульптур, характерных и распространенных для православных традиций Севера. Крашеные деревянные фигурки, преимущественно 17–18 веков выглядят очень необычно; в целом убранство собора в чем-то немного напоминает католические храмы.

После Белозерска дорога по карте довольно неприметно уходила на Череповец и положительных эмоций у членов нашей команды почему-то не вызвала. Поэтому была сделана первая попытка соединить (по успешному опыту похода прошлого года!) велосипедный туризм с водным и реализовать идею проехать до Череповца на каком-нибудь суденышке по Шексне. В прежние годы на этом маршруте Ракеты и Кометы ходили каждые четыре часа. Но с этого года, к некоторому нашему огорчению, эти рейсы оказались отмененными.

Не пей, Доктор, из лужицы, козленочком станешь

Обреченно “выкатились” из города и приступили к “активному педалированию”. Впереди была сотня с лишним километров. Нас при этом совершенно не насторожило, что Интернет на запросы относительно достопримечательностей на протяжении предстоящей дороги загадочно молчал. А зря. Трасса оказалась проложенной среди болотистой местности вдалеке от населенных пунктов. Дорога как бы предупреждала – впереди крупный промышленный город – неча фишку ломать – крути педали! Мелькали указатели “Ростани – вправо 2 км”, “Антушево –вправо – 1 км”, “Большие Новишки – влево –0.5 км” и т. д. Вода – единственное топливо нашего вечного двигателя в эти жаркие дни - трагически заканчивалась. По этому поводу наш информационный спонсор А. В.Балов писал: “На улицъ почти передъ каждою избою имъются колодезь, особенно если деревня расположена не при ръкъ. Колодцы почти всегда устраиваются не съ воротомъ (по мъстному "съ бараномъ"), а съ журавлемъ. Бревно, въ которомъ утверждается водоподъемный рычагъ, называется "лапою", самый рычагъ, представляющiй изъ себя довольно толстую длинную жердь,—"очапомъ", водоподъемное ведро—"бадьею".” Но, как оказалось, ситуация через 100 лет здесь кардинально изменилась. Ответвление в сторону одного из населенных пунктов показало полное отсутствие и колонок, и колодцев (при буйном росте всего в огородах?!). Повороты на Бечевинку, Аннино, Ильину Гору…пролетели, как полустаночки мимо курьерского поезда… Жара донимала.

“Большинство мелкихъ ръчекъ представляютъ изъ себя цъпь овраговъ (по мъстному "бочаговъ"), соединенныхъ между собою неглубокими протоками, начисто высыхающими лътомъ”. Как же точно подмечено 100 лет назад! Проехали таких речушек, наверное, десятка два, пока, наконец, вдруг не увидели на дороге девчушку с ведром прозрачной прохладной воды.

• Девочка, где ты воду взяла? Где колодец?
• Да у нас колодца нету… мы из реки берем…

Речка Мотома

Рядом точно протекала не очень широкая, но довольно глубокая речка Мотома. Сразу от крутого берега было, что называется, “с головкой”, так что купались по очереди, вытаскивая друг друга из воды. Вот когда тонуть, глотая воду, было удовольствием. Пили взахлеб, “напузырились” (пить без меры. (вологодск), –Чаю-то небось напузырился? Ага! J ), наплевав на санитарные нормы.

Монотонная не очень напряженная днем трасса просто убаюкивала. Дорога была “как из лука стрела”. Сухари и пряники не лезли в горло. Все здорово “уплихтались” (уплихтаться –устать. (вологодск.) То же, что и упластаться, устосаться, ухозаться, ухрястаться. А уплихталась с бильем-то на прорубе, так насилу домой кузов приташила J ). Делая через каждый час движения небольшие передышки, постепенно приближались к поселку Воскресенское, который, по всем расчетам, находился на трассе, был большой, а значит, мог дать долгожданные еду и питье. Было пройдено уже около 90 км и по всем данным, сегодня должен был быть поставлен рекорд дня….

Штурман-царевич и Серый Волк

Между тем, велосипеды жили своей жизнью. Пораженные фактом, что им не провели плановую походную профилактику после 300 км, они, жалуясь, поскрипывали и постанывали на каждой кочке, требуя - да нет! прося, умоляя хоть чуть-чуть маслица в каретку и подшипники….Под ударами велосипедной судьбы падали разорваными отдельные спицы, образовывая предательские восьмерки… Но хозяева гнали и гнали их вперед! …. И тогда суппорт ветеранского велосипеда не выдержал. Как говорится, “Кабы на добра коня не спотычка, и цены б ему не было!” или “Авоськал, авоськал, да и доавоськался!” Уловив на небольшом подъемчике момент, он немного больше обычного выдвинулся в сторону бешено вращающихся спиц… Крак! И тишину заболоченного леса разорвал отчаянный крик Ветерана “За что!!!????”.

Оглянулся назад – одни спицы лежат!

Насколько хватало глаз вперед и назад простиралась безлюдная лента дороги. О попутках можно было только мечтать. Расползшееся по краям болото манило: “Давайте ко мне, ко мне, на ночевочку…Ужо я, родные мои, Вами комариков покормлю…”. Ветеран и Штурман, два профессионала, вылечившие в прошлом году под Ковровым велосипед Доктора еще в более худшей ситуации, в хирургических позах склонились над истерзанным колесом…Операция проводилась без наркоза. Слышны были только отдельные звуки: “Шайбу…ключ на восемь…шарик… еще шарик… нитку…нитку держи, кому говорю!” Советы здесь были излишни…И то верно: “Ученых учить – только портить!”

И тут Доктор обратил внимание на скромный придорожный указатель “Остров – 1 км”. Конечно, ничего не предвещало наличия гостиницы хотя бы в две “звездочки”. Но на этом Острове должны были жить люди! И Доктор поехал к ним, на ожидаемый свет, в вечной надежде на помощь путнику.

Остров оказался заброшенной Богом деревенькой, конечно же не в одном, а в двух километрах от дороги. Дорога к поселку шла вверх, а сбоку виднелся небольшой овражек. Уже после похода, восстанавливая наши впечатления, мы узнали, что там недалеко, предположительно есть так называемая Чертова яма (почему “Чертова”? - дак сроду там не могли проехать! - говорят местные жители). Слава Богу, яма оказалась в стороне. Большинство домов было скуплено дачниками и потому закрыто на амбарные замки. Не было слышно даже собак, вечных предвестников жилья. Тем не менее, около кустов смородины на одном из участков копался лысоватый и полнеющий мужичок лет за пятьдесят.

• Добрый вечер. Извините, мы московские туристы. На велосипедах идем в Череповец. У нас поломка крупная случилась. Нельзя ли…
• Ну и что Вас понесло-то на велосипедах из Москвы? Нельзя.…

Невольно вспомнились строки земляка дачника Николая Рубцова:

Доктор понял, что этот-то дом отнюдь как раз и не пустой, а просто он наткнулся на тот тип профессионального дачника, который во множестве расплодился за годы катастройки. Дальнейшие переговоры явно приводили бы к обострению ситуации. Как говорят на Вологодчине - “захотел у калачника дрожжей”!

Пришлось безрезультатно объехать еще несколько домов и, отчаянно добравшись почти до конца деревни, Доктор с возмущением воскликнул:

• Да Вы русские люди или кто?
• Да здесь только один русский остался, - отвечали ему, -вон хибара, там дядю Ваню спроси.

Дядя Ваня

Домик дяди Вани, заслуженный, бревенчатый, подгнившими нижними венцами вростал в землю. На стук в стекло вышел пожилой, но еще довольно крепкий мужик. Он выслушал Доктора и просто сказал:

• А приезжайте, раз такое дело. Место найдем, чаем напоим. А вот “хлебова” (похлебка (вологодск.) Мы работы не боимся, тока хлебово давай! J ) и хлебушка у меня нету, не серчайте.

В начале одиннадцатого вечера, когда уже стало темнеть, с частично исправленным велосипедом Ветерана мы разместились у Ивана Петровича Сергеева - дяди Вани. За самоваром, помнившим, наверное, еще времена коллективизации, он нам все время рассказывал про свою немудреную шоферскую жизнь, было видно, что человек уже долгое время живет одиноко и ему надо выговориться.

Условия жизни дяди Вани не сильно изменились за 100 лет! Не три, а только два небольших окошка подслеповато глядели на улицу, туалет также был расположен насколько близко для городского жителя, что трудно было не почувствовать “вредные испаренiя”. О XXI-ом веке напоминал только, пожалуй-что, видавший виды маленький латвийский радиоприемник “ВЭФ”, глуховато урчащий их уголка стола про близость выборов в Государственную Думу и необходимости правильного голосовании электората. Изба была по-настоящему крестьянская, отчасти душная, плохо проветриваемая и, когда дядя Ваня ушел ночевать в соседний сыновний дом, мы все искренне и с сожалением вспомнили о ночной прохладе палатки.

В доме была тахта и кровать с пуховой периной. Усталый донельзя Ветеран, разместившись на тахте и блаженно закрыв глаза, предупредительно промолвил: “Здесь, ребята, клопы должны быть…”.Фраза произвела на остальных членов команды должный эффект. В течение последующих пяти минут из обстоятельной лекции засыпающего Ветерана мы узнали о клопах очень много интересного, в частности о том, что они могут сохраняться в засушенном анабиозном состоянии многие месяцы и даже годы вплоть до появления жертвы, после чего прыгают на нее с потолка. В результате этой безобидной фразы Штурман, как выяснилось смолоду недолюбливающий таких насекомых, завернулся в спальник с головой и уснул на полу, справедливо рассудив, что направление главного клопового удара будет нанесено по кровати и тахте. Дополнительно он обезопасил себя богатырским храпом, выводя такие рулады, что клоповнюю разведку начисто сносило порывами “штурмового” ветра. Доктор также не рискнул ложиться на перину, вспомнив свою первую ночь в офицерском общежитии космодрома Байконур душным августом 1974-ого, когда на него, в то время молоденького холостого лейтенанта, эти твари напали целым батальоном и точно описанным Ветераном способом, причем битва была неравной и завершилась позорным бегством офицера. А вот Ветерану было уже все равно. Он спал крепко и только приговаривал во сне “как же душно!” Поутру, правда, выяснилось, что так сладко он спал на пробке от бутылки газированной воды и ничего не почувствовал (естественно, указанное немедленно стало предметом определенных ассоциаций и “подъефериваний” (подъеферивать – поддразнивать (вологодск.) товарищей.

Искреннее спасибо тебе, “только одному оставшемуся русскому” деревни Остров Череповецкого района Вологодской области, ветерану трудового фронта Ивану Петровичу Сергееву, за хлеб - соль и ночлег!

Пройдя единым махом где-то 30 км, попали на развилку в сторону Череповца, на узкую и крайне напряженную дорогу. Машины проносились буквально в десятках сантиметров от нас, так что приходилось “шарашиться” (бросаться из стороны в сторону (вологодск.) Машина-то идет навстречу, как зачали мы шарашаться, так и не знаем, куды и броситься…J ). Вдали дымили всеми цветами спектра металлургический, азотно-туковый, сталелитейный, химический, кирпичный и другие заводы. Наблюдая современный промышленный город, невольно вспомнилось: “Фабрикъ в уъздъ нътъ совсъмъ, а изъ заводовъ всего болъе сыроваренныхъ и маслодъльныхъ (85), кожевенныхъ и клееваренныхъ (7), крупчатно-мельничныхъ(187) и винокуренныхъ (4). На всъхъ заводахъ, существующихъ въ уъздъ, работаетъ самое ничтожное количество рабочихъ, не превышающее въ общей сложности пятисотъ человъкъ”

После головокружительного слалома между машинами уже после въезда в город голодный, а потому особо внимательный Штурман, углядел вывески “Мясокомбинат” и “Столовая”, размещенные на одном здании. Такая комбинация нами была воспринята как весьма перспективная; было отведено время на восполнение сил.

Прямо из столовой по сотовому телефону проинформировали своих родных о нашем местопребывании. О связи надо сказать особо. В поход мы прихватили с собой сотовый телефон, подключенный к сети МТС. После Кубенского связь с Москвой была напрочь потеряна: вначале на дисплее высвечивалась надпись "Сервис ограничен", а после Кириллова "Сервис отсутствует". И только с приближением к Череповцу связь восстановилась и далее уже не прерывалась.

Недалеко от набережной в Череповце находится музейный комплекс Верещагиных – дом, где знаменитый художник-баталист родился и провел детство, музей с увеличенными репродукциями его картин. Весьма интересными оказались альбомы переписки Верещагиных: братьев друг другу и письма родителям. Оказалось, что ничто человеческое великим не чуждо и проблемы те же: деньги, отношения отцов и детей и др.

• “Зачем ездиете-то? Ведь старые, вон седые уже!”

Неплохая бетонка позволяла держать относительно высокую скорость. “Не пихай, что само катится!”, поэтому шли легко. Единственное, что огорчало – множество большегрузных автомобилей (которые на следующий день, после поселка Мякса, исчезли совсем, так что сложилось впечатление, что все они ехали только туда, именно в этот поселок!).

Мы остановились на ночлег совсем близко от этого места. Рыбинское водохранилище оказалось довольно мелким. На двух близлежащих островах гнездились чайки и встреченные местные жители посоветовали не идти по воде в ту сторону - “у них там кладки яиц, подойдете - заклюют!”. Все равно искупались вместе с одной семейной парой, причем жена оказалась довольно игривой и все время “подкалывала” мужа. Происходила примерно такая перекличка (она в воде по колено, он, раздеваясь, на берегу):

• Ну, Миша, иди скорей, мне холодно!
• А кто тебя обижает, милая, чайки?
• Да нет, вода холодная! Входи быстрей, согрей меня!
• А теперь, когда я по-щиколотку вошел уже, теплее?
• Ну теперь, когда я по пояс встала, стала теплая…

Вечерние разговоры о жизни

ну и в этом духе…

В пятый день нам покорилось 85 км за счет 5 часового и 48 минутного нахождения в движении со скоростью порою до 37 км/час, а обычно 14.5 км/час.

От Мяксы дорога представляет собой бетонку, местами сильно разбитую, на некоторых участках заасфальтированную. Рельеф ровный, дорога, прямая как стрела, часто приближается к Рыбинскому хранилищу. Интенсивность движения на дороге после Мяксы невысокая.

Проехали поворот на деревню Кодино, где в 1943 году немцы выбросили одну из многих десантных диверсионных групп, той же ночью арестованную НКВД по информации, сообщенной местной внимательной жительницей. Леса, впрочем, особенно подходящими для диверсий не показались, возможно с войны они частично уже были вырублены.

С некоторым напряжением ожидали границу Вологодской и Ярославской областей, прекрасно зная по опыту предыдущих походов о том, что на границе областей дороги оставляют желать много лучшего. Но граница проходила чуть ли не по территории деревни Вахрамеево (предположительно родоначальницы этой известной фамилии), так что страхи оказались напрасными.

На выезде из деревни мы неожиданно встретились с коллегой по велотуризму из Москвы Эрнестом Вишневским, который путешествует в одиночку. В пути он уже почти 2 месяца. Его мощный американский велосипед, весь хитро перевязанный зеленой изолентой (Эрнест сказал: “чтобы скрыть привлекательный дизайн от недоброго глаза”), под множеством навешанных пакетов, сумок и двух самодельных переметных сумок грубой работы, угадывался с трудом. Шел он в том же направлении что и мы, поделился с нами впечатлениями и несколько километров сопровождал нас. Затем, не выдержав предложенного темпа, попрощался и отстал.

Двигаясь дальше, долго ждали моста через речку Маткому со стремлением искупаться. Речка знаменита; в словаре Даля – в XIX- ом веке про человека, делающего лишний путь, говорили – “Он пишет через Юг на Маткому (т. е. идет околицей, так как река Юг Череповецкого уезда, а река Маткома Пошехонского уезда).”. Но речушка оказалась крайне маленькой и полувысохшей, вода неутомимому Штурману, использующему любую лужу для купания, еле достала до колен. Это коренным образом опровергало информацию из позапрошлого века: “серьезное экономическое значенiе имъютъ только …..сплавныя ръки: Согожа, Маткома и Конгора, благодаря которымъ значительное количество жителей уъзда находитъ себъ заработки при заготовкъ и сплавъ лъсного матерiала.” Какой уж тут сплав..J

По пути было мало машин, после яичницы катилось весело, легко и непринужденно и Ветеран, держа скорость под 25 км/час, прокричал от души Доктору: “Вот это, Слава, и есть настоящее счастье – быть здоровым и мчаться вперед!”. И он был понят.

Проезжая деревеньку Пенье, вспомнили, что есть три основных гипотезы образования ее названия, почерпнутых нами из Словаря Русских Фамилий: первая – это бывшее владения ярославских князей Пеньковых, вторая – по названию находившейся в ней когда-то церкви, которая называлась Пенской оттого, что в ней исключительно красиво исполнялись песнопения и, наконец, потому, что деревня построена на месте старых вырубок – пеньков. Деревенька же оказалась совершенно обычной и ничто, однако, не дало основания отдать предпочтение какому-либо варианту.

Далее вместо показанной на одной из карт гати оказался великолепный асфальт. С правой стороны все время открывались красивые виды Рыбинского водохранилища, но дорога проходила все-таки в основном вдали от него. Так, километр за километром, и не заметили, как подъехали к Пошехонью.

До Ухры предстояло пройти километров 20. Еще в Пошехонье Штурман активно призывал искупаться, но большинством голосов было принято решение ехать дальше, а правом вето он не воспользовался. Темп был задан довольно высокий, и Штурман вращал педалями все печальнее, постепенно отставая. И, наконец, когда очередной раз идущий вторым Доктор для текущего контроля растянувшейся группы обернулся, он увидел только заднее колесо велосипеда Штурмана, в трехстах метрах сзади сворачивающего на боковую дорогу.

А теперь - две версии происшедшего.

Версия Штурмана.

В общем, все в мире относительно. Гуманоиды оказались болтливой хозяйкой, а наши страхи – результатом слишком активной жизненной позиции Штурмана.

Но тих был наш бивак вечерний…

С опозданием почти на час прибыли на речку Ухру. Информация о красоте места оказалась достоверной. Разбили палатки, искупались, поужинали. Ночевка на сосновом берегу всем хорошо запомнилась положительными эмоциями.

В шестой день, находясь в пути 6 часов 30 минут и передвигаясь со средней скоростью 14.5 км/час и максимальной 34 км/час, мы прошли 106 км, что составило рекорд последних нескольких лет для всех трех участников ветеранского пробега. Да, действительно, “…были и мы рысаками когда-то….” J

На следующий день уже при подъезде к Рыбинску стало ощущаться праздничное настроение. Попали, как оказалось, на день города.